СЕЛЬВИНСКИЙ Илья | Поэзия XX века | Антология Нефертити

Илья СЕЛЬВИНСКИЙ


[«Алиса»]

Пять миллионов душ в Москве,
И где-то меж ними одна.
Площадь. Парк. Улица. Сквер.
Она?
Нет, не она.
Сколько почтамтов! Сколько аптек!
И всюду люди, народ...
Пять миллионов в Москве человек.
Кто ее тут найдет?
Случай! Ты был мне всегда как брат.
Еще раз помоги!
Сретенка. Трубная. Пушкин. Арбат.
Шаги, шаги, шаги.
Иду, шепчу колдовские слова,
Магические, как встарь.
Отдай мне ее! Ты слышишь, Москва?
Выбрось ее, как море янтарь!

«Никогда не перестану удивляться...»

Никогда не перестану удивляться
Девушкам и цветам!
Эта утренняя прохладца
По белым и розовым кустам...
Эти слезы листвы упоенной,
Где сквозится лазурная муть,
Лепестки, что раскрыты удивленно,
Испуганно даже чуть- чуть...
Эта снящаяся их нежность,
От которой, как шмель, закружись!
И неясная боль надежды
На какую- то возвышенную жизнь...

«Пускай не все решены задачи...»

Пускай не все решены задачи
И далеко не закончен бой -
Бывает такое чувство удачи,
Звериности сил, упоенья собой,
Такая стихия сродна загулу,
В каждой кровинке такой магнит,
Что прикажи вот этому стулу:
«Взлететь!» - и он удивленно взлетит.

[Севастополь]

Да, я был счастлив! Ну конечно, счастлив.
Безумно счастлив! Девятнадцать лет -
И ни копейки. У меня тогда
Была одна улыбка. Все богатство.
Вам нравятся ли девушки с загаром
Темнее их оранжевых волос?
С глазами, где одни морские дали?
С плечами шире бедер, а? К тому же
Чуть-чуть по-детски вздернутые губки?
Одна такая шла ко мне навстречу...
То есть не то чтобы ко мне. Но шла.
...
Она шептала и дышала часто,
Должно быть, опьяняясь полумраком,
И самым шепотом, и самым словом,
Таким обворожительным, волшебным,
Чарующим, которое, быть может,
Ей говорить еще не приходилось,
Сладчайшим соловьиным словом: «милый».
...
Нигде на свете
Я не увижу улички вот этой,
С ее уклоном от небес к воде,
От голубого к синему - кривой,
Подвыпившей какой- то, колченогой,
Где я рыдал когда- то, упиваясь
Неудержимым шепотом любви...
Вот этой улички!
И тут я понял,
Что лирика и родина - одно.
Что родина ведь это тоже книга,
Которую мы пишем для себя
Заветным перышком воспоминаний,
Вычеркивая прозу и длинноты
И оставляя солнце и любовь.
Ты помнишь, ворон, девушку мою?
Как я сейчас хотел бы разрыдаться!
Но это больше невозможно. Стар.